Труд-Эксперт.Управление

Причины Чернобыльской катастрофы 1986 года связывались с обслуживающим персоналом, руководством станции, дизайном реактора и недостаточности адекватной информации по технике безопасности в советской атомной промышленности. В статье рассматривается ряд проектных ошибок, эксплуатационных дефектов и проявлений человеческого фактора, которые привели к аварии. Анализируется последовательность событий, которая привела к аварии, сложности с дизайном реактора и штанг охлаждения, а также сам ход аварии, рассматриваются эргономические аспекты, и выражается точка зрения, что основной причиной аварии было неадекватное взаимодействие пользователя и машины.

Горький опыт Чернобыля: игнорирование эргономических принципов проектирования привело к катастрофе




Причины Чернобыльской катастрофы 1986 года связывались с обслуживающим персоналом, руководством станции, дизайном реактора и недостаточности адекватной информации по технике безопасности в советской атомной промышленности. В статье рассматривается ряд проектных ошибок, эксплуатационных дефектов и проявлений человеческого фактора, которые привели к аварии. Анализируется последовательность событий, которая привела к аварии, сложности с дизайном реактора и штанг охлаждения, а также сам ход аварии, рассматриваются эргономические аспекты, и выражается точка зрения, что основной причиной аварии было неадекватное взаимодействие пользователя и машины.

     






Источник: pixabay.com.





До сих пор недоступны все сведения о чернобыльской катастрофе. Откровенно говоря, правда до сих пор скрыта за немногословностью, полуправдой, секретностью и даже фальсификацией со стороны органов, которые пекутся только о собственных интересах. Всесторонние изучение причин аварии кажется очень сложной задачей. Основная проблема, с которой сталкивается исследователь, —  это необходимость воспроизведения аварии и роли человеческого фактора в ней на основе мельчайших обрывков информации, которая была доступна для изучения. Чернобыльская катастрофа — больше чем серьезная технологическая авария. Часть причин аварии также связана с администрацией и бюрократией. Однако основная цель этой статьи состоит в том, чтобы рассмотреть проектные ошибки, эксплуатационные дефекты и человеческие ошибки, которые привели к чернобыльской катастрофе. 

     

 

КОГО ВИНИТЬ В КАТАСТРОФЕ?

Главный проектировщик больших силовых реакторов кипящей воды с трубками давления (РБМК), используемых на Чернобыльской атомной электростанции (АЭС), в 1989 представил свою точку зрения относительно причин чернобыльской аварии. Он объяснил аварию тем фактом, что персонал не соблюдал правильные процедуры или «производственную дисциплину». Он указал на то, что следователи, изучавшие аварию, пришли к тому же выводу. По его словам, «проблема заключалась в работниках, а не в проектировании или производственных сбоях». Руководитель исследований по разработке РБМК поддержал эту точку зрению. Возможность эргономического несоответствия как каузативный фактор не рассматривалась. 

     
Сами операторы выразили разные мнения. Руководитель смены четвертого блока, А.Ф. Акимов, умирая в госпитале в результате получения дозы радиации, превышающей 1,500 рентген (Р) за короткий период времени во время аварии, продолжал говорить своим родителям, что его действия были правильными, и он не мог понять, что пошло не так. Его настойчивость отражала полную уверенность в реакторе, который, как предполагалось, должен был быть полностью безопасным. Акимов также сказал, что ему не за что винить работников смены. Операторы были уверены в том, что их действия соответствует правилам, и не допускали возможность взрыва вообще. (Удивительно то, что возможность того, что реактор станет опасным при определенных условиях, была предусмотрена в правилах по технике безопасности только после чернобыльской катастрофы).

Однако в свете проектных проблем, вскрытых впоследствии, важно, что операторы не могли понять, почему штанги, введенные в центр реактора, вызвали страшный взрыв вместо того, чтобы прекратить ядерную реакцию, как планировалось. Другими словами, в этом случае они действовали правильно в соответствии с инструкциями по обслуживанию и их интеллектуальной моделью системы реактора, но дизайн системы не соответствовал этой модели. 
     

Шесть человек, представлявших руководство станции, были осуждены за человеческие потери на основании того, что они нарушили правила по технике безопасности для взрывоопасных сооружений. Председатель суда сказал несколько слов о том, как продвигается расследование относительно «тех, кто не смог принять меры, чтобы усовершенствовать дизайн станции». Он также упомянул ответственность должностных лиц департамента, местных властей и медицинских служб. Но в действительности, было ясно, что дело закрыто. За величайшую катастрофу в атомной промышленности никто другой к ответственности не был привлечен. 

     
Однако, необходимо расследовать все каузативные факторы, которые привели к аварии, чтобы извлечь уроки, необходимые для будущей безопасной эксплуатации АЭС. 
     
 

СЕКРЕТНОСТЬ: ИНФОРМАЦИОННАЯ МОНОПОЛИЯ В ИССЛЕДОВАНИЯХ И ПРОМЫШЛЕННОСТИ 

Сбой во взаимоотношениях между пользователем и машиной, который привел к «Чернобылю-86», можно в некоторой степени объяснить политикой секретности, т.е. политикой информационной монополии, которая правила технологическими коммуникациями в советской системе атомной промышленности. Небольшая группа ученых и исследователей получила полные права на определение основных принципов и процедур в ядерной энергетике, которая была монополией, надежно защищенной политикой секретности. В результате этого, заверения советских ученых в отношении абсолютной безопасности АЭС, не вызывали возражений в течение 35 лет, а секретность скрывала некомпетентность гражданских лидеров атомной энергетики.

Случайно недавно стало известно, что эта секретность касалась также информации об аварии на Three Mile Island; обслуживающий персонал советской АЭС не был полностью информирован об этой аварии, были раскрыты только отдельные сведения, которые не противоречили официальной точке зрения на безопасность АЭС. Отчет о человеческих инжиниринговых аспектах аварии на Three Mile Island, представленный автором этой статьи в 1985 году, не был распространен среди тех, кто был связан с безопасностью и надежностью АЭС.
     
Официально не сообщалось ни о каких других авариях, кроме аварий на Армянской и Чернобыльской атомных электростанциях (1982), о которых было кратко упомянуто в газете Правда. Скрывая правдивое положение дел (не позволяя тем самым воспользоваться выводами, извлеченными из анализа аварий), руководители атомной промышленности были на верном пути к Чернобылю-86, пути, который стал еще более гладким за счет того, что насаждалось упрощенное представление о деятельности операторов, а риск эксплуатации АЭС недооценивался. 
     

Как сказал в 1990 году член Государственного Экспертного Комитета по последствиям чернобыльской аварии: «Чтобы больше не допускать ошибок, мы должны принять наши ошибки и проанализировать их. Очень важно определить, какие ошибки были вызваны нашей неопытностью, а какие были преднамеренной попыткой скрыть правду». 

ЧЕРНОБЫЛЬСКАЯ АВАРИЯ 1986 ГОДА

Ошибочное планирование испытания. 25 апреля 1986 года четвертый блок Чернобыльской АЭС (Чернобыль 4) был подготовлен к регулярному обслуживанию. План заключался в том, чтобы выключить установку и провести эксперимент, в ходе которого неработающие системы безопасности не могли получить питании из нормальных источников. Этот тест должен был быть проведен до инициализации Чернобыля 4. Однако Государственный комитет так спешил ввести в действие установку, что решил отложить на неопределенный срок какие-то там «неважные» испытания. Акт приемки был подписан в конце 1982 года. Таким образом, заместитель главного инженера действовал в соответствии с утвержденным ранее планом, который предполагал, что установка совершенно неактивна; его планирование и время испытания полностью базировались на этом предположении. По его собственной инициативе эти испытания не могли проводиться никоим образом.

Программа испытания была одобрена главным инженером. Предполагалось, что энергия во время испытания будет генерироваться турбинным ротором (во время его инерционной ротации). При вращении ротор вырабатывал электрическую энергию, которая могла использоваться при аварии. Общая потеря энергии на атомной станции вызывает остановку всех механизмов, включая насосы, которые использовались для охлаждающей циркуляции в ядре, что в свою очередь приводит к плавлению ядра, что является серьезной аварией. Вышеописанный эксперимент был предназначен для испытания возможности использования некоторых других имеющихся ресурсов — инерционной ротации турбины — для генерации энергии. 

     
Проводить такие испытания на эксплуатируемых установках не запрещено, но при условии, что приняты дополнительные меры предосторожности и разработана адекватная процедура. Программа должна была обеспечивать, что во время всего теста должна была вырабатываться дополнительная энергия. Другими словами, потеря энергии только подразумевалась, но никогда не реализовывалась. Испытание могло быть проведено только после выключения реактора, т.е., когда кнопка "тревоги" нажата, и абсорбирующие стержни были введены в ядро. До этого реактор должен был находиться в стабильном контролируемом состоянии, граница реактивности которого была задана в рабочей процедуре. При этом в ядро должны были быть введены от 28 до 30 абсорбирующих стержней.
     
Программа, одобренная главным инженером Чернобыльской станции, не удовлетворяла ни одному из вышеперечисленных требований. Кроме того, была отключена система аварийного охлаждения ядра (САОЯ), что подвергло опасности установку в течение всего периода испытания (приблизительно четыре часа). При разработке программы инициаторы принимали во внимание возможность запуска САОЯ, которая не позволила бы им завершить выключающее испытание. Отводной метод не был учтен в программе, поскольку турбине больше не требовался пар. Ясно, что занятые в этом эксперименте люди совершенно ничего не знали о физике реактора.

Среди руководителей также, очевидно, были неквалифицированные люди, что объясняет тот факт, что, когда вышеописанная программа была представлена для одобрения ответственным властям в январе 1986 года, она ни одним из них никоим образом не комментировалась. Тому виной может быть притупившееся чувство опасности. Из-за политики секретности, окружавшей атомную технологию, сформировалось мнение, что атомные станции были безопасными и надежными, а их эксплуатация безаварийной. Недостаточная официальная реакция на программу, тем не менее, не насторожила директора Чернобыльской станции. Он решил преступить к испытанию, используя программу, не прошедшую сертифицированную, несмотря на то, что это было запрещено. 
   

Изменение в программе испытаний. При выполнении испытания сотрудники нарушили саму программу, таким образом создав дополнительные возможности для возникновения аварии. Персонал Чернобыльской АЭС допустил шесть грубых ошибок и нарушений. В соответствии с программной САОЯ должна быть деактивирована, что было одной их самых серьезных и смертельно опасных ошибок. Клапаны контроля поступающей воды были выключены и заперты заранее, так что было невозможно открыть их даже вручную. Аварийное охлаждение было специально выключено, чтобы предотвратить возможный термальный шок в результате поступления холодной воды в горячее ядро. Решение базировалось на твердом убеждении в том, что реактор выдержит. «Уверенность» в реакторе подкреплялась десятилетней эксплуатацией установки относительно без сбоев. Было игнорировано даже серьезное предупреждение — частичное плавление ядра в первом блоке Чернобыля в 1982 году. 

     
В соответствии с программной испытания выключение ротора должно было производиться на уровне 700-1000 мегаватт термальной энергии. Такое замедление должно выполняться, когда реактор был выключен, но был выбран другой, более опасный способ: приступить к испытанию, когда реактор еще работал. Это было сделано, чтобы обеспечить «чистоту» эксперимента. 


















 
 

     
При некоторых эксплуатационных условиях становиться необходимо изменить или выключить местный контрольный прибор для кластеров абсорбирующих стержней. При выключении этих местных систем (средства осуществления этого приведены в процедуре для эксплуатации при низком потреблении энергии), старший инженер по контрольным приборам реактора медленно исправлял дисбаланс контрольной системы. В результате этого, энергия упала ниже 30 мегаватт термальной энергии, что привело к отравлению реактора продуктами распада (ксеноном и йодом). При таких событиях практически невозможно восстановить нормальные условия без прерывания испытания и ожидания в течение дня, пока будет преодолено отравление.

Заместитель главного инженера по эксплуатации не хотел прерывать испытания и, накричав на операторов, заставил операторов контрольной комнаты начать поднимать уровень подаваемой энергии (который был стабилизирован на уровне 200 мегаватт термальной энергии). Отравление реактора продолжилось, но дальнейшее увеличение энергии было запрещено из-за невысокого предела эксплуатационной реактивности лишь 30 стержней для большого лучевого реактора рабочего давления (РБМК). Реактор стал практически неконтролируемым и взрывоопасным. Пытаясь предотвратить отравление, операторы вынули несколько штанг, необходимых для поддержания границы безопасности реактивности, тем самым делая систему выключения неэффективной. Тем не менее, было решено продолжать испытание. Очевидно, поведение операторов мотивировалось, главным образом, желанием закончить испытание, как можно быстрее. 
     
Проблемы, вызванные несовершенным дизайном реактора и абсорбирующих штанг. Чтобы лучше понять причины аварии, необходимо указать на основные проектные дефекты абсорбирующих стержней контрольной и выключающей системы. Высота ядра была 7 м, в то время как длина стержней составляла не более 5 м плюс по 1 метр полых частей сверху и снизу. Нижние концы абсорбирующих стержней, которые уходили под ядро при полном введении, были наполнены графитом. С учетом такого дизайна, контрольные стержни входили в ядро после однометровых полых частей, за которыми, наконец, следовали абсорбирующие части. 




   

Источник: pixabay.com.




 

На Чернобыле 4 всего было 211 абсорбирующих стержней, 205 из которых были вынуты. Одновременное повторное введение такого большого количества стержней сначала привело к перегрузке реактивности (пик распада), поскольку сначала графитовые концы и полые части вошли в ядро. В стабильном контролируемом реакторе подобная вспышка не была бы опасна, но в случае комбинации негативных условий подобное дополнительное условие могло привести к фатальному исходу, поскольку оно приводит к быстрому нейтронному разгону реактора. Причиной первоначального роста реактивности была инициация кипения воды в ядре. Этот начальный рост реакционной способности отражал один частный недостаток: положительный коэффициент парового пространства, который возник в результате дизайна ядра. Этот проектный недостаток является одной из причин, вызвавших ошибки операторов. 
     
Серьезные проектные просчеты, характерные для реактора и абсорбирующих стержней, в действительности предопределили чернобыльскую аварию. В 1975 году после аварии на ленинградской установке и позже специалисты предупреждали о возможности другой аварии в связи с проектными недостатками ядра. За шесть месяцев до чернобыльской трагедии инспектор по технике безопасности на курской станции отправил в Москву письмо, в котором указал руководителю исследований и главному проектировщику на проектные несоответствия реактора, а также контрольных и защитных стержней. Однако Государственный Контролирующий Комитет по атомной энергетики назвал его замечания необоснованными.
     
Сам ход аварии. Ход событий был следующим. С началом кавитации охлаждающего насоса реактора, которая привела к сниженной скорости потока в ядре, охладитель вскипел в напорных трубках. Только в этот момент руководитель смены нажал кнопку аварийной тревоги. В ответ все контрольные стержни (которые были вынуты) и аварийный стержни опустились в ядро. Однако в ядро сначала вошли графитовые и полые концы стержней, который вызвали рост реактивности; они вошли в ядро только в начале интенсивного образования пара. Подъем температуры реактора также вызвал тот же эффект. Таким образом, в ядре образовалась комбинация сразу трех неблагоприятных условий. Начался немедленный разгон реактора. Это было вызвано, прежде всего, грубыми просчетами в дизайне РБМК. Здесь необходимо вспомнить, что САОЯ не работала, так как она была заперта и закрыта. 
     
Последующие события хорошо известны. Реактор был поврежден. Произошел выброс основной части топлива, графита и других внутриядерных компонент. Уровень радиации вблизи поврежденной установки составлял от 1,000 до 15,000 Р/ч, хотя в некоторых удаленных районах уровни радиации были значительно ниже. Сначала работники не могли понять, что произошло, и продолжали говорить, что "это невозможно! Все было сделано правильно".

Источник: pixabay.com.





Эргономические соображения в связи с советским отчетом об аварии. Еще в 1976 году академик П.Л. Капица, казалось, предвидел катастрофу по причинам, учет которых мог бы предотвратить Чернобыль, но его опасения стали известны только в 1989 году. В феврале 1976 года Отчет США по новостям и миру (US News and World Report), еженедельный журнал новостей, опубликовал отчеты о пожаре на атомной установке в Browns Ferry в Калифорнии. Капица был так обеспокоен этой аварий, что он упомянул ее в своем отчете «Глобальные проблемы и энергия», представленном в Стокгольме в мае 1976 года. В частности, Капица сказал: 

     
«Авария показала неадекватность математических методов, используемых для расчета вероятности таких событий, поскольку эти методы не учитывали вероятность, связанную с ошибками человека. Чтобы решить эту проблему, необходимо принять меры для предотвращения того, чтобы какая-либо авария приняла катастрофический оборот».

     
Капица пытался опубликовать свою работу в журнале Наука и Жизнь, но работа была не принята на основании того, что было нежелательно «пугать общественность». Шведский журнал Ambio попросил Капицу передать им свою работу, но также долго не публиковал ее. 

     
Академия наук заверила Капицу, что в СССР не может быть таких аварий и в качестве достаточного «доказательства» представила ему только что опубликованные Правила по технике безопасности для АЭС. Эти правила содержали, например, такие пункты, как «8.1. Действия персонала в случае ядерной аварии определяются процедурой о действиях по ликвидации последствий аварии»!

   

После Чернобыля. Как прямой или косвенный результат чернобыльской аварии были разработаны и приняты меры, направленные на безопасную эксплуатацию существующих АЭС и усовершенствование проектирования и строительства будущих станций. В частности, были приняты меры, чтобы аварийная система быстрее срабатывала, и можно было бы исключить любую возможность того, что она будет преднамеренно отключена персоналом. Дизайн абсорбирующих стержней были изменен, и их число было увеличено.
     

Кроме этого, процедура, касающаяся ненормальных условий, которая использовалась операторами до аварии, требовала поддерживать реактор в рабочем состоянии, в то время как нынешняя процедура требует, чтобы в этом случае реактор выключался. Разрабатываются новые реакторы, которые, вообще говоря, действительно по сути своей безопасны. Появились новые области исследования, которые либо игнорировались, либо не существовали до Чернобыля, включая вероятностный анализ безопасности и экспериментальные испытания в лабораторных условиях.




 

     
Однако, по словам бывшего Министра СССР по атомной энергии и промышленности, В. Коновалова, число сбоев, выключений и инцидентов на атомных установках все еще велико. Исследования показывают, что это происходит, главным образом, из-за плохого качества доставляемых компонент, ошибок человека и неадекватных решений проектных и технических органов. Качество строительных работ и работ по установке также оставляют желать лучшего.
     
Разные модификации и дизайнерские изменения стали общей практикой. В результате этого и в сочетании с неадекватным обучением квалификация работающего персонала остается низкой. Сотрудники должны улучшать свои знания и навыки в ходе своей работы на основе собственного опыта в эксплуатации установки.
   

Эргономические уроки, которые все еще нужно выучить. Даже наиболее эффективная, сложная система безопасности и контроля не сможет обеспечить надежность установки, если не принимать во внимание человеческие факторы. Была проведена работа, связанная с профессиональным обучением персонала во Всесоюзном Научно-исследовательском Институте по АЭС, и планируется дальнейшее расширение этой работы. Однако нужно признать, что инженерная психология все еще не учитывается в дизайне, строительстве, испытаниях и эксплуатации установки. 
     
Бывшее Министерство СССР по атомной энергии в 1988 году ответило на официальный запрос, что в период с 1990 по 2000 гг. не было необходимости в специалистах по инженерной психологии со средним и высшим образованием, поскольку не было соответствующих запросов на такой персонал от атомных станций и предприятий. 
     
Чтобы решить многие проблемы, упомянутые в этой статье, необходимо провести обобщенное исследование и разработку, в которой должны участвовать физики, проектировщики, промышленные инженеры, эксплуатационный персонал, специалисты по инженерной психологии и другим наукам. Организация такой совместной работы повлечет за собой значительные сложности, одной из которых является сохраняющаяся монополия со стороны некоторых ученых (и групп ученых) на «правду» об атомной энергии и монополия со стороны рабочего персонала на информацию, касающуюся эксплуатации АЭС. Без наличия полной информации невозможно поставить диагноз АЭС при помощи инженерной психологии и, если необходимо, предложить способы исключения недостатков, а также разработать систему мер для предотвращения аварий. 

На АЭС бывшего Советского Союза современные средства диагностики, контроля и компьютеризации были далеки от принятых международных стандартов; методы контроля за установкой были слишком сложными и запутанными без каких-либо на то причин; нет продвинутых программ подготовки персонала; имеется слабая поддержка со стороны проектировщиков, а руководства по эксплуатации имеют слишком устаревший формат.

Выводы. В сентябре 1990 года, после дальнейших исследований два бывших работника Чернобыля были освобождены из тюрьмы после окончания их срока. Некоторое время спустя, были освобождены все заключенные сотрудники — после того, как они провели в тюрьме определенное время. Многие люди, которые отвечали за надежность и безопасность АЭС, сейчас полагают, что сотрудники действовали правильно, несмотря на то, что эти правильные действия привели к взрыву. Нельзя винить сотрудников Чернобыля за неожиданный масштаб катастрофы. 
     
В попытке идентифицировать тех, кто должен нести ответственность за аварию, суд, в основном, полагался на мнение технических специалистов, которые в данном случае были проектировщиками Чернобыльской атомной электростанции. В результате этого был получен еще один важный опыт (из катастрофы в Чернобыле): до тех пор, пока основным юридическим документом, используемым для идентификации ответственных лиц за аварию на таком сложном предприятии как АЭС, остаются какие-то инструкции по эксплуатации, предложенные и изменяемые исключительно проектировщиками этих предприятий, — технически очень сложно установить фактические причины бедствия, а также принять все необходимые меры предосторожности, чтобы избегать аварий в будущем.

Кроме этого, все еще остается вопрос о том, должен ли персонал строго следовать инструкциям по эксплуатации в случае аварии или скорее ему следует опираться на свои знания, опыт или интуицию, которые могут даже противоречить инструкциям или быть бессознательно связаны с угрозой сурового наказания.
     
К сожалению, мы должны констатировать, что вопрос «Кто виноват в чернобыльской аварии» так и не прояснен. Ответственных лиц нужно искать среди политиков, физиков, администраторов и операторов, а также среди инженеров — разработчиков. Осуждение простых «стрелочников», как в случае с Чернобылем, или просьбы, обращенные к священникам по поводу освящения работы АЭС святой водой, как было с установкой, на которой происходили инциденты в Смоленске в 1991 году, не могут быть адекватными мерами, направленными на обеспечение и надежную эксплуатацию АЭС.






Источник: pixabay.com.
   
 

  

   
Те люди, которые считают чернобыльскую катастрофу досадной неприятностью, которая никогда не повторится, должны понять, что человеку присуще делать ошибки, и ошибки делают не только операторы, но и ученые и инженеры. Игнорирование эргономических принципов, связанных с взаимодействием пользователя и машины в технической или промышленной сфере, будет приводить к более частым и более серьезным ошибкам. 
     
Поэтому необходимо проектировать технические установки, как, например, АЭС, так, чтобы возможные ошибки вскрывались до того, как произойдет серьезная авария. Многие эргономические принципы были выведены, в первую очередь, в попытках предотвратить такие ошибки, например, при проектировании индикаторов и контрольных приборов. Однако сегодня эти принципы все еще нарушаются на многих технических установках во всем мире. 
     
Персонал сложных установок должен иметь высокую квалификацию не только для осуществления рутинных операций, но также в отношении процедур, которые должны выполняться в случае отклонений от нормального функционирования. Глубокое понимание физики и технологии, связанные с производственными процессами, поможет сотрудникам лучше реагировать в критических условиях. Подобную квалификацию можно получить только через интенсивное обучение.
     
Постоянное усовершенствование интерфейса пользователя и машины и технических приложений, осуществляемое в результате больших и малых аварий, доказывает, что проблема человеческих ошибок и взаимодействия пользователя и машины все еще далека от решения. 
     
Необходимы постоянные эргономические исследования и последующее приложение полученных результатов, направленные на создание более надежного интерфейса пользователя и машины, особенно с технологиями, которые связаны с энергией большой разрушительной силы, например, ядерной энергией. Чернобыль является серьезным предупреждением того, что может случиться, если люди – ученые и инженеры, а также администраторы и политики — будут игнорировать необходимость включения эргономики в процесс проектирования и эксплуатации сложных технических производственных сооружений.
     
Ганс Бликс (Hans Blix), Генеральный директор МАГАТЭ, подчеркнул эту проблему, проведя важное сравнение. Известно изречение, что проблема войны слишком серьезна, чтобы предоставить ее решение лишь генералам. Бликс добавил, «что проблемы атомной энергетики слишком серьезны, чтобы оставлять их решение экспертам по атомной энергетике». 

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ИСТОЧНИК: 

Публикация подготовлена на основе материалов Энциклопедии охраны и безопасности труда МОТ, электронный ресурс: safework.ru.