Новости
13 марта 2025 г.
Культура безопасности труда: факторы сдерживания и развития
Публикации
20 марта 2025 г.
Идентификация опасностей и оценка профессиональных рисков
Статистика
19 декабря 2024 г.
Снижение производственного травматизма – задача каждого работодателя
Специальная оценка условий труда
31 марта 2025 г.
Хронометражные наблюдения для целей специальной оценки условий труда
Казахстан: «Замотает» ли МОТ трудовое законодательство республики?
29 августа 2016 г.
Антон Леппик: Вы знаете, ведущая организация, уполномоченная комментировать и отслеживать соблюдение основополагающих трудовых норм в сфере труда – это Международная Организация Труда (МОТ). В рамках МОТ существует несколько надзорных механизмов, в том числе мнение комитета экспертов МОТ по вопросам соблюдения ратифицированных конвенций и комитет по применению норм, работающих в рамках ежегодной конференции труда, которая происходит в Женеве в июне месяце. Так вот, в течение двух последних лет, в 2015 и 2016 годах, вопрос соблюдения Казахстаном основополагающих норм конвенции МОТ рассматривался данным комитетом в Женеве – в первую очередь по вопросу соблюдения и реализации в законодательстве и на практике Конвенции МОТ №87 «О свободе объединения».
А.Л.: Свобода объединения – это право работников создавать профсоюзы по собственному выбору и право работодателей создавать ассоциацию организаций по собственному выбору. То есть это право и профсоюзов, и право работодателей на объединение.
И, кстати, тот случай, который рассматривался в Женеве в прошлом и в этом году, был связан не только с вопросами «Закона о профсоюзах», недавно принятого в Республике Казахстан, но и с аналогично принятым законом о Палате предпринимателей. Соответственно, в ходе дискуссии, в которой принимали участие все социальные партнеры плюс представители отдельных правительств, были высказаны определенные претензии, необходимость изменения определенных положений в законодательстве Казахстана для того, чтобы в полной мере реализовывать на практике и законодательно положения Конвенции МОТ №87, которую Казахстан ратифицировал.
К.Т.: Я должен напомнить, что Международная организация труда (МОТ) – это специализированное учреждение ООН, занимающееся вопросами регулирования трудовых отношений. На сегодняшний день членами МОТ являются свыше 180 государств. Казахстан вступил в МОТ в 1993 году, а в 2011 году избран в административный совет МОТ. При этом на сегодняшний день Казахстан ратифицировал почти четверть сотни конвенций МОТ, включая все основополагающие конвенции, а их 8. А также 4 конвенции в сфере охраны труда, я правильно излагаю да, Лариса?
Лариса Харькова: Да.
А.Л.: Мне трудно комментировать новый Трудовой кодекс, поскольку через надзорные механизмы МОТ данное законодательство еще не прошло. Не было пока официальной дискуссии, официального мнения надзорных органов МОТ по данному законодательству. Да, я знаю, что были определенные комментарии сотрудников МОТ, экспертов МОТ, которые возможно указывали на определенные недостатки и те, скажем, неясности в законодательстве, которые имело бы смысл обсудить в трехстороннем формате в процессе социальных диалогов, существующих в Казахстане. Но вот такой четкой позиции надзорных органов МОТ как относительно закона о профсоюзах и закона о Палате предпринимателей пока нет.
Л.Х.: Я думаю, да. Потому что мы все силы бросили на этот закон о профсоюзах, который нарушал полностью все наши права. Но в итоге государство пошло все-таки, после вынесенных замечаний МОТ, на определенные уступки. И нас собирали в частности, как партнеров трехсторонней комиссии, где обсуждалось как раз таки внесение изменений в этот закон. Я думаю, что в Трудовом кодексе в ближайшее время тоже пойдет очень большой такой накал. Потому что, что приняли и о чем говорится в этом законе, никто не понимал: просто-напросто все прошло «на ура» и очень быстро. Не все профсоюзы приняли участие в обсуждении, да и вообще трудовой народ просто-напросто отмахнулся от принятия от нового трудового кодекса, не понимая, что их ждет. Но я думаю, что сейчас все начинают понимать, с чем они сталкиваются.
Л.Х.: Я думаю, оно не только достаточно жесткое, оно направлено в принципе на… (я даже не могу подобрать правильное выражение), но, скорее всего, на то, чтобы у нас зародилось какое-то в обществе и, вообще в трудовом поле, профсоюзное братство, что ли. Или профсоюзное участие, чтобы профсоюзы были сильными, направленными в трудовых отношениях на защиту. Но, к сожалению, весь этот закон направлен на коллективные переговоры. То есть, разработчик прямо отправляет работников на подписание этих коллективных договоров и соглашений с работодателем.
Но когда настолько неразвиты профсоюзы, настолько они не могут себя показать, представить себя на этом трудовом поле, о каких переговорах может идти речь, где доминирует работодатель, доминирует его некий «желтый» профсоюз, который он же и создает? Когда вообще человек труда не виден, работник где-то там остается (за бортом), за него принимается решение. Я думаю, что это, наоборот, очень жестоко по отношению к нашим работникам.
К.Т.: Можно будет сказать, что новый трудовой кодекс очень напоминает улицу с односторонним движением, когда у кого-то больше прав, чем у другого? Я имею в виду – у работодателя гораздо больше прав, чем у работников наемного труда.
Л.Х.: Он и направлен на защиту интересов работодателя. Направлен, потому что у него появляются очень большие возможности, очень большие: он может в любое время уволить и сократить работников, ссылаясь на то, что у него экономические показатели не позволяют содержать его производство.
К.Т.: Лариса, все познается в сравнении. Насколько я помню, не так давно на постсоветском пространстве, конкретно в Грузии, тоже ломались копья вокруг нового закона о труде. Если попытаться сделать такой беглый ретроспективный анализ, - можно сказать, чего добились они и чего должны будем добиться мы? Я имею в виду мы, казахстанские граждане, в плане защиты своих трудовых прав.
Л.Х.: Понимаете, у нас немножко разные, полярные такие, как сказать, отношения, что ли. Во-первых, там совершенно другое развитие общества – они пошли более демократично, что ли. Потому что у них есть некоторые законы, которые позволяют им выходить на митинги, позволяют им спокойно выражать свое недовольство и так далее. Но у нас все это разрешительного характера, и, соответственно, мы зажаты, более зажаты, чем они. Их трудовой кодекс был намного хуже, чем наш.
Л.Х.: Я не знаю, 15 страниц или 18 там было, все такое плавающее и в любое время работодатель мог уволить без предъявления причин. Женщины вообще не могли (пауза). Вообще там права женщин до сих пор как-то не регламентируются законами. Многие категории работников не регламентируются. То есть чего-то они добились и очень многого добились. Но это профсоюзы добились, понимаете?
А.Л.: Да, безусловно, поскольку это был такой беспрецедентный случай на постсоветском пространстве. К сожалению, сейчас уже появились прецеденты подобного рода и в других странах бывшего советского лагеря. Но тогда, в 2004 или 2005 годах это было действительно беспрецедентное событие, когда пришедшая к власти бригада во главе с предыдущим президентом страны, максимально либерализовала трудовой кодекс, трудовые отношения, в общем-то, сказав, что каждый работник вот как он договорится с работодателем, так оно и будет. Что это в интересах развития бизнеса, что это в интересах сокращения неформального сектора, что, в принципе, если все работают неформально, давайте мы вот эти неформальные отношения сделаем формальными и введем их в законодательство.
Мы в течение нескольких лет совместно с нашими грузинскими коллегами (у нас членская организация, боевая членская организация) в стране вели глобальную кампанию. Не только в стране и не только на площадках МОТ, но и во взаимодействии с национальными правительствами, наднациональными образованиями, такими как Европейский Союз. Поскольку в вопросах, например, торговли, в вопросах внешних отношений всегда со стороны Евросоюза, со стороны США, например, ставится вопрос о соблюдении основополагающих конвенций МОТ. Казахстан их тоже ратифицировал, Грузия их тоже ратифицировала. Но данный трудовой кодекс, который действовал, по-моему, до 2013 года, принятый во времена Саакашвили, был официально признан не соответствующим основополагающим конвенциям МОТ. В первую очередь конвенциям № 87, № 98 и конвенции, связанной с дискриминацией.
Основная наша претензия… Да там много всего, связанного с отсутствием гарантий. Например, была упразднена полностью трудовая инспекция, то есть, работнику говорили: «В случае если ты думаешь, что, например, в шахте опасно и загазовано – подавай в суд. Если ты не выйдешь на работу, работодатель тебя имеет право уволить». То есть, не было структуры, к которой можно было обратиться. И были трагические случаи, с жертвами, когда не было возможности просто даже запротоколировать случай нарушения охраны труда.
Но я не об этом. Основные претензии были связаны с положениями нового законодательства, которое говорило, что работодатель может уволить любого работника без объяснения причины.
К.Т.: Ужасно…
А.Л.: Это значит, что «Ты мне не понравился, я тебя уволил. Говорить почему, я не обязан». «Ты член профсоюза, я тебя уволил. Я не скажу, почему уволил, потому что ты член профсоюза». Женщина на 8-м месяце уволена просто потому, что я могу тебя уволить. Не потому, что ты можешь уйти в декрет, и я должен это компенсировать и так далее. Вот это было основной претензией и со стороны МОТ, и с нашей стороны. По этому поводу велись кампании, велись действия и только при приходе к власти новой группы (я не хочу сказать, что они более дружественны к профсоюзам), но, по крайней мере...
К.Т.: После смены власти, короче говоря.
А.Л.: После смены власти с нашей помощью, с помощью МОТ, экспертизы, с помощью давления со стороны, как я говорил, США, Европейского союза, вот это положение о недопустимости дискриминации было изменено. Был введен перечень положений, по которому может работодатель уволить. Да, есть претензии к этому перечню, там есть тоже размытые какие-то моменты (пауза). По крайней мере, не работник должен доказать в суде, что его дискриминировали, а работодатель, в случае если работник говорит, что его дискриминировали, должен доказать, что он не дискриминировал.
К.Т.: То есть, в рамках МОТ есть механизмы или какие-то рычаги воздействия на стран-участниц этой организации в том случае, если национальное трудовое законодательство этих стран явно или жестко противоречит существующим международным стандартам и эта организация может продавить нормы закона, которые будут более, ну скажем так, гуманнее к работникам наемного труда. Я правильно понимаю?
А.Л.: Безусловно, у МОТ есть рычаги влияния.
А.Л.: Но самый известный прецедент, где использовались практически все возможные механизмы давления, механизмы влияния со стороны МОТ – это республика Беларусь. В Беларуси больше 15 лет назад была изменена конституция, по которой президент страны может издавать декреты, которые выше, чем национальное законодательство.
К.Т.: С использованием детского труда.
А.Л.: С использованием детского труда.
А.Л.: Есть претензии. Безусловно, есть претензии, связанные в большей степени с техническими вопросами, с техническими конвенциями, нежели с основополагающими. Но, например, в этом году была дискуссия МОТ в рамках комитета по применению норм относительно нового законодательства в Великобритании, связанная с тем, что ограничиваются в определенной степени права профсоюзов. Была эта дискуссия. Другое дело, что поскольку МОТ – это трехсторонняя структура, что заключение – это баланс интересов. Если работодатель считает данное законодательство очень выгодным, а профсоюзы – против, то заключение может быть не настолько жесткое, как было, например, в случае Грузии, когда и работодатели, и представители трудящихся, в общем-то, выступали единым голосом.
Л.Х.: Ну я думаю, что профсоюзы все-таки скажут свое слово. Реальное. Реальные профсоюзы.
Л.Х.: И, естественно, по обращению профсоюзов МОТ и будет работать. Потому что, если мы не будем этим заниматься, МОТ, конечно же, не будет реагировать. Потому что каждый раз, когда мы инициируем какие-то движения (чем мы недовольны и что мы хотим, чтобы что-то исправилось в законодательстве) – мы обращаемся в МОТ. И МОТ тогда рассматривает и принимает какие-то свои механизмы, как Антон рассказал.
Но если с законом о трудовом кодексе мы будем умалчивать и будем говорить, что он очень замечательный, там федерация внесла массу изменений в этот закон и больше его не надо трогать – то, конечно же, ничего и не изменится.
К.Т.: После ваших слов, я надеюсь, что для всех работники наемного труда нашей страны на горизонте забрезжил некий рассвет…